Донбасс — Кузбасс: билет в один конец

Фото: Александр Левчук

«Русская планета» посетила один из приютов для беженцев с Юго-Востока Украины

Анна Керн

6 июля, 2014 15:20

14 мин

Военная кампания на Юго-Востоке Украины толкнула десятки тысяч людей бросить родные дома и искать приюта в российских регионах. Кузбасс не стал исключением. Беженцы из Донбасса, сбежавшие из-под пуль и бомбежки своих же соотечественников, рассказали корреспонденту «Русской планеты» то, о чем умалчивают украинские газеты и телеканалы: кому нужна эта война и что такое дикий страх...

В настоящее время в Кемерове открыты два лагеря, где принимают беженцев с Украины. В общежитии на Халтурина, 21 в Кировском районе и на Радищева, 9 в микрорайоне «Южный» разместились уже более сотни человек. В основном это семьи с детьми, зачастую грудными. Найти лагерь беженцев оказалось непросто. Даже местные жители мало знают о существовании старого общежития, что уж говорить про гостей района. Минут 10 мы блуждали среди обветшалых домов. Наши метания заметил местный житель Сергей, простой парень из Кировского, выгуливающий маленькую дочурку.

– Пойдемте, я провожу. В соседнем доме живу от них. Мы сначала их сторонились, украинцев этих. У них там такие дела творятся. Кто знает. чего от них ждать. А потом поглядели, а ничего, нормальные ребята. Душевные даже.

Сергей приводит нас к месту. На первый взгляд пристанище украинских беженцев выглядит удручающе. Здание, бывшее некогда общежитием коррекционной школы, долгое время пустовало. Обшарпанное, с облупившейся краской, кажется, даже покосившееся от старости, оно спряталось среди ветвистых тополей. Было шумно, недалеко от здания спасатели пилили разросшиеся деревья.

У входа нас встречает молоденькая Маша Прилипко. Знакомимся. Девушка, несмотря на с украинскую фамилию, оказывается местной, учащейся 11 класса 19 школы. Волонтером.

– Я узнала в интернете, что беженцев сюда заселили и они нуждаются в помощи. Решила помочь. У меня родственники есть на Украине, и последние два года я мечтаю выучить украинский язык. Я пришла, пообщалась с приезжими и втянулась. Вообще их очень жалко. Представляете, разговаривала с женщиной тут одной. Она учительницей в школе была. Так вот она рассказывала, что они ходили на работу, детей учили, а их считали врагами народа. Как в аду жили.

По нашей просьбе Маша устраивает нам небольшую экскурсию по пристанищу беженцев, или как они любят говорить — общине. Потрепанное снаружи здание внутри выглядит не лучше. Первым делом волонтер отводит нас в помещение бывшего спортзала, где сейчас склад. Открываем рассохшуюся от времени дверь и столбенеем от удивления. Почти наполовину по высоте зал забит различной утварью.

Чего тут только нет: бытовая техника, шубы, шапки, пуховики, обувь всех моделей и размеров, постельное белье, подгузники и тарелки. Гора разнообразных коробок, пакетов и кульков подбирается к баскетбольным кольцам. Все это за несколько дней нанесли неравнодушные кемеровчане. В груде вещей копошатся люди. Маша поясняет, что это волонтеры, помогающие беженцам сортировать вещи. Говорит, что приехавшие в Кемерово украинцы хотят оставить себе лишь необходимое. Остальное решили отправить в другие лагеря беженцев, разбросанные по всей стране. Например, в Ростов. Туда, где люди нуждаются больше.

В спортзале мы встречаем Валерия. Он вместе с матерью Людмилой Богаченко приехал 27 мая из Житомирской области. На побег семью толкнула объявленная на Украине всеобщая мобилизация.

– До 55 лет они всех мужчин воевать обязывают. По домам стали ходить наряды. Кто не хотел на войну, тех заламывали и увозили, — с содроганием вспоминает Валерий. — А мне 33 года. Киевская власть хотела меня заставить стрелять в своих же земляков, друзей. Подавлять Юго-Восток Украины. Вот народ и стал тикать. Я слышал, что людей, которые бежали через границу, обстреливали в спину. Там есть загранотряды с западной Украины — «Правый сектор». Даже в рядах «национальной гвардии» они стоят сзади. Кто отказывается стрелять по людям, тех самих расстреливают. Мое мнение — это уничтожение славянского народа. Русскоязычного.

Валерий рассказывает, что собрались они меньше чем за сутки. Утром 15 мая узнали, что мужчина обязан пойти на войну, а вечером того же дня, бросив машину, жилье, работу и бизнес, они с матерью сели на самолет, который увез их подальше от войны.

– Когда ехали до Борисполя в аэропорт, то навстречу к нам в сторону Одессы уже ехала военная техника и солдаты. Повезло еще, что границу прошли без проблем. В Крым не поехали, потому что в то время туда никого не пускали и не выпускали, — объясняет беженец. — Свободный вход был только для местных жителей и их родственников. У нас никого там нет, а в Казахстане есть. Поэтому мы сначала туда, а потому уже и в Кемерово.

Во время беседы к нам присоединяется мать Валерия — Людмила. Женщина рассказывает, что еще до войны хотела переехать в Россию по программе переселения соотечественников. Обивала пороги миграционной службы, но ничего не вышло. Ответ был один — программа для тех, кому не исполнилось 50. Однако, когда приехала в Кемерово, то выяснилось, что ее обманули. На самом деле под программу попадают люди до 65 лет. Людмила рассказывает, что она не одна такая. Многим по тем или иным причинам отказывали.

– Если честно, то я всегда была далека от политики, но когда начался Майдан, я поняла, что ничем хорошим дело не кончится. Круглосуточно смотрела новости. Даже ночью я спала в наушниках. Тревожно и нервно. Как только начиналась пальба, просыпалась и пыталась понять, кто в кого стреляет. Разобрать что-то было трудно, а понять еще сложнее, — вздыхает женщина.

На мой вопрос, собирается ли Людмила вернуться домой после того, как все закончится, беженка отрицательно качает головой. Говорит, что после этой войны Украину уже ничего хорошего не ждет. Ее сын Валерий возможность вернуться в родную страну не исключает. Поэтому просит нас его не фотографировать.

– На Украине родственников больше нет. Только друзья, которые хотят, но не могут выехать. Они мне по телефону говорили. Правда, сейчас я им уже не звоню, — рассказывает Валерий. — Потому что на Украине, я слышал, за общение с такими, как мы, 10 лет тюрьмы дают. Поэтому я хочу сказать тем людям, которые удивляются, почему украинцы на их звонки не отвечают. Поймите, они просто боятся с русскими говорить.

После разговора Мария ведет нас на кухню, а потом в соседнее помещение — столовую. В скромной, но опрятной комнате мирно беседуют люди. Естественно, главная тема — война и бегство. Большинство беженцев также просят их лица и фамилии нигде не «светить». Нет, возвращаться на Украину они не собираются. Но все равно боятся. Страх не отпускает даже на мирной земле.

На беседу легко соглашается бойкая молодая украинка Ольга. Она вместе с мужем и девятимесячным ребенком уехала, бросив квартиру и все имущество. Родные пытались заставить девушку оставить малютку, не рисковать. Но Ольга родителей не послушала.

– В 40 километрах от Донецка мы жили. Бомбили где-то в 20 километрах от нас — автодорогу «Донецк-Днепропетровск». Во время референдума, 11 мая в 15 километрах от нас двоих людей убили. Вокруг города стоят БТР. Бывает, и по нашим улицам ездят. На Украине родители остались, сестра, тетка. Не хотят пока с нами. Мама тяжело переносит перемены. Хотя как там жить, я не понимаю. Супермаркет был один, да и тот закрыли. Постоянные перебои с водой. Страшно оставаться из-за малыша. Если школьнику еще можно сказать, чтобы не шумел или извини, но сегодня кушать нечего, то младенцу не объяснишь.

На решение уехать в Россию повлияла и профессия Ольги. Она медсестра, а значит, также подлежит мобилизации. Поэтому когда ехали через границу, молодая мать боялась, что ее могут не выпустить в Россию и разлучить с любимым мужем и дочкой. Или того хуже — расстрелять.

– Вы представляете, что такое страх ежедневный, ежеминутный. Читаешь все эти новости, и тут же под окном едут БТР. Я не поддерживаю нынешнего президента. Как можно поддерживать человека, который убивает свой народ. У него вся Украина под контролем. Если бы он хотел, то давно остановил это все. Кто его выбрал? Точно не мы. В нашем городе даже избирательных участков не было.

Про планы на будущее Ольга говорит легко и бесхитростно: «Возвращаться не планируем. Муж будет работать на шахте, я в какой-нибудь больнице. Малыш пусть растет в мирной стране. Здесь будем строить новую жизнь...»

После разговора с молодой матерью мы попросили волонтера Машу поводить нас по комнатам, показать, как устроились беженцы. Но не вышло. Везде царила кромешная тьма. Оказалось, что спасатели, те самые, которые пилили тополя, нечаянно обесточили убежище беженцев. Свет обещали дать лишь вечером. Делать нечего, пришлось нам покинуть здание.

В это время во дворе общежития царила суматоха. Волонтеры и беженцы разгружали очередную машину с вещами. Местные говорят, что в день не менее 200 машин проходит. Подъехала семья и стала вытаскивать из своего автомобиля витражи и стекла от шкафов. Сама мебель, говорят, еще в пути, ее грузчики везут.

– Мы помогаем, а как не помогать. Люди в такой беде, — говорит кемеровчанка Ольга. — У нас обыкновенная семья. Я медсестра рентген-аппарата в больнице. Мы просто узнали про украинцев и решили вот мебель привезти. Жизнь она большая. Люди же приехали не пить и гулять. Они от войны бежали.

Пока мы беседовали с Ольгой, во двор заехала «девятка». Пожилой мужчина, покрякивая, выволок из багажника мешок картошки. Следом за ним двое кемеровчан на новенькой «Хонде» привезли посуду. Пока общались с приезжими, пришел седовласый дедушка и принес банки с солеными огурцами и вареньем. Заметив наше удивление, он принял нас за беженцев: «Обживайтесь, милые, у нас вам понравится».

Отдельно отмечу: все беженцы в один голос твердят, что они поражены гостеприимством кемеровчан. Говорят, в других регионах такого нет.

– Ехали в Кузбасс и не знали, что нас тут ждет. Для всех нас это был билет в один конец. Вы не удивляйтесь, мы правда думали, что нас русские запрут в какой-нибудь охраняемый барак, — говорит мне беженка Ирина. — Это все пропаганда украинская. Они действительно пытаются убедить народ, что русские — это враги и злодеи. А на самом деле все наоборот. До слез приятно... Обычные люди ведь идут. Вчера вот приходили к нам две бабуси. Вещи кое-какие нам принесли. Представляете, они еще и извинялись, что пенсию еще не получили и деньгами помочь не могут. Милые, россияне, кузбассовцы, не нужно нам денег, не отрывайте от себя последнее. Мы и так страдаем, что работать пока не получается и у вас на шеях сидим. Спасибо вам за все, люди...

Пока мы крутились вокруг приезжих машин, заметили, что в углу дворика расположился, в одних лишь шортах и сланцах, еще один беженец. Сережа, как он сам назвался, умиротворенно улыбаясь, сидит возле костра и варит в огромной кастрюле суп.

– На шахте работал. На российские деньги — 45 тысяч рублей получал. Поднялся курс валют, цены полезли вверх и мы стали нищать, — рассказывает шахтер. — Зарплата-то меньше не стала, а вот платежеспособность. Что про новое правительство я могу сказать? Да ничего цензурного. От Порошенко мы ничего доброго не видели. Знакомых из «Правого сектора» у меня нет. И тех, кто их поддерживает, я не знаю. Старикам нашим все равно, кто там у власти. Им лишь бы не стреляли. А кто хороший и плохой — безразлично. Остальные все прекрасно понимают, чем всё закончится. Внезапно посерьезнев, Сергей рассказывает про бомбежку. «Меньше чем в 20 километров снаряды падали. Более того, когда бомбили Горловку, то истребители разворачивались прямо над моей головой. Много знакомых погибло, кто уехал в Славянск. Его закрыли кольцом. Выехать не могли. Даже трупы родным не отдавали».

Поговорили мы с Сергеем и насчет пропаганды.

– Мы в Донбассе украинские каналы даже не включаем. Потому что этот бред вынести невозможно. Правду показывает только российский канал. Нашу правду. А украинские — все с позиции вот этих нацбанд, фашистов. Олигархи готовы на войну потратить миллионы, чтобы удержать свои миллиарды. Все было бы хорошо, если бы правое дело не затмил фашизм. Ни в одной стране мира стараются его не допустить. А на Украине, благодаря американским и украинским «друзьям», получилось.

Сергей приехал в Кемерово один. Жену и детей оставил дома, ждать, когда у отца все устроится на новом месте. Семье звонит, но пообщаться получается редко. Говорит, что сотовые вышки все разбомбили: то связь прерывается, то не слышно ничего. Беженец рассказывает, что выбрался просто чудом. Мужчин украинские солдаты не выпускают из-за мобилизации. Поэтому ему пришлось окольными путями через Новошахтинск пробираться до Ростова, а потом уже и в Кузбасс.

– Мне в Кемерове нравится. Мы не ожидали, что тут нас столько людей поддерживают. От чиновников до простых людей. Здесь я буду шахтером. Чем я умею еще заниматься, только уголь добывать. А сейчас, вот видите, варю для нашего «Дома-2» ужин, — помешивая поварешкой похлебку, смеется Сергей. — Возвращаться не хочу. В России жизнь стабильная, нормальная. Приедут дети, будем их растить, а с женой встречать старость. Я вообще хочу забыть о существовании страны, в которой мы когда-то жили. Как страшный сон забыть Украину. Всё. Мы приехали в Россию. Мирное небо, светлое солнце и всё будет хорошо...

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе