«Денисыч собирал людей для возрождения России»

Чтобы подоить корову, Елена каждый день вставала в пять утра. Фото из личного архива.

Как студентка из Кемерова доила коров и пекла хлеб в таежном поселении на Байкале

Александр Белкин

13 января, 2016 12:07

9 мин

Будущий режиссер Елена Колмогорова прожила месяц в строящемся молодежном крестьянском хозяйстве в 90 км от Иркутска. Зачем посреди тайги построили поселение «Доброта», кто едет туда за новыми впечатлениями, как горожанину выжить без магазинов и Интернета, она рассказала в интервью «Русской планете».

– Как ты оказалась на этом проекте?

– Я искала волонтерские программы, хотела куда-нибудь за границу, на Северный или Южный полюс, в Южную Америку, в общем, подальше от родного города. Потом случайно увидела ссылку о наборе людей в поселение «Доброта». Сбор был назначен на 1 декабря, я написала о себе организатору, рассказала, что учусь на режиссера. Он обрадовался, предложил приехать.

– Тебя никто не отговаривал?

– Многие испугались и были уверены, что это наверняка какая-то секта, говорили, что на Байкале людьми торгуют. Ребята потом рассказывали, что им всем говорили что-то подобное, но об этом никто особо не задумывался. Документов, регистраций, каких-то официальных бумаг мы не видели.

– Сколько вас там собралось?

– Всего было 16, но сначала только трое. В Иркутске меня встретила организатор, нас тут же собрали и увезли в деревню в 90 км от города. Все как-то так быстро получилось, что мы даже не успели позвонить родным и близким, сказать, что живы и здоровы. Выйти на связь мы смогли только через неделю, так как телефоны там не ловят. Мы находились в полной изоляции, даже если бы началась какая-то война, то узнали бы очень не скоро.

– Настолько дикий край?

– Дорог нет, магазинов нет, никакой инфраструктуры, ближайшая деревня, в которой живут одни буряты, практически спилась. Само хозяйство, в котором мы жили, находится где-то на отшибе. Площадь огромная — 180 га. Куда-то выехать, сходить на дискотеку нереально, для этого надо было пройти по трассе около 20 км.

– Какие были первые впечатления?

– Все показалось каким-то большим и самобытным. Все сделано из дерева. Безлюдно. Мы познакомились с другими жителями лагеря. У организатора, Денисыча, в 2014 году был большой пожар. Огромный деревянный дом, в котором жили около 30 человек, полностью сгорел. Большинство после этого разъехались, осталось только шесть человек, которым попросту некуда было возвращаться.

– Откуда они там взялись?

– Это все Денисыч, человек со своим мировоззрением. С помощью тех, кто жил у него в лагере, он написал 12 книг и предлагал мне ему помочь в написании еще одной. Он в этой «Доброте» хотел собрать людей для возрождения России. Сама идея хорошая, но это утопия. Он планировал, что со временем лагерь станет родовым поселением. На его взгляд, если все члены семьи будут друг у друга на виду, то можно будет избавиться от наркомании, алкоголизма и прочих бед.

В «Доброту» приезжали люди, начинали что-то делать, строить, но каждый из них понимал, что это не его земля, что он тут не навсегда. Денисыч, когда мы уезжали, предлагал людям остаться, обещал по 10 соток земли отдать. Но для многих это слишком далеко от цивилизации. Поэтому семейных пар, которые, как он думал, туда приедут, в лагере нет.

Даже шестеро детей Денисыча уехали в Иркутск. По факту, на постоянное место жительства приехали далеко не те, на кого он рассчитывал, а люди, которым некуда больше идти. Некоторые из них живут там уже по девять лет. Но, помимо этого, были и люди образованные, культурные, ищущие себя. Ехали из Москвы, Питера, Карелии, Йошкар-Олы, из Кемерова двое было.

Жили мы все вместе. На первом этаже был гараж, на втором жили те, кто приехал до нас, все новенькие — на третьем и четвертом. Пятый этаж — нежилая башенка.

– Что за люди вообще собрались?

– Да всякие. Удивило то, что поехали люди, ничего не понимающие в сельской жизни. В этом есть какая-то инфантильность. Некоторые думали, что это очень легко — уехать от всего мира, в деревню. Кому-то просто все надоело. В мегаполисах давно витает дух усталости от города. Приехали сыроеды и вегетарианцы, которые, с одной стороны, все в себе, что-то ищут в этом мире, а с другой, могут работать руками.

Денисыч и поселенцы. Фото из личного архива.

– Чем вы там занимались?

– Сначала обустраивали свой быт. Жили мы в пятиэтажном доме, который, правда, не был рассчитан на морозы. Около недели мы его шпаклевали, но местные птички растащили весь утеплитель за пару дней. Поменяли всю проводку, так как прошлый пожар был именно из-за коротких замыканий. Потом стали думать, как заработать денег. Были большие запасы меда, который начали продавать. Еще было около 40 коров, но дойных оказалось около десятка. Кто первый решился зайти в коровник, тот автоматически стал доить. Я была ответственной за хлеб.

– А ты до этого его умела печь?

– Нет. Это вообще сложно назвать пекарней. Стояла она на улице и была, по сути, обычной печкой. Сначала там надо было сжечь дрова, потом в угли ставить чугунные формы с тестом. Получалось по 12 булок за раз. По вкусу он ничем не отличается от того, что продают в магазинах.

Те, кто стал доярками, бедные люди, им приходилось вставать в пять утра, идти доить коров. В 16 часов буренок доили повторно. Когда девчонкам это надоело, они взбунтовались и ушли пешком в Иркутск. Транспорта же у нас никакого не было, но были новогодние костюмы: лягушка, миньон, Дед Мороз. Они решили, что, если они будут в этих нарядах, то их охотно подберут. Потом они рассказывали, что прошли по морозу около 15 км, пока какой-то бурят не подобрал. И то он им сказал, что сам когда-то автостопом катался и пожалел их. После этого меня отправили в коровник. Так я стала дояркой.

– Я так понимаю, что коров ты тоже никогда не доила?

– Да, не умела. Но это несложно. У нас был мальчик, специалист по этому делу, всем показывал. Очень тяжело. Каждый день вставать рано, ближе к 12 уже устаешь и постоянно хочешь спать. Самое ужасное, что ты постоянно пахнешь этими коровами: руки, волосы, одежда. Заходишь в этот коровник в минус 40, а там буренки подрагивающие стоят. Сначала надо все вычистить, так как, помимо молока, они много чего другого производят.

– Вы там хоть как-то развлекались?

– За исключением валяния в снегу, развлечений не было. Ну, почти. Природа там очень красивая, ходили по горам, лесу. Будто по сказке какой-то зимней ходишь. Читать было особо нечего. Была книга о видеомонтаже, которую прочитал каждый, кино смотрели. Кстати, после того как посмотрели фильм «Мусор», в котором рассказывалось о загрязнении природы человеком, все в лагере начали сортировать отходы. То, что нельзя было сжечь или скормить животным, вывозили в Иркутск.

– Конфликты между людьми возникали?

– Нет. Местные, которые там жили до нас, были сначала недовольны. Приехали мы, разрушили их жизненный уклад, что-то перестроили, что-то снесли, проводку отремонтировали. Они нам за это лампочки стали выкручивать. Нас это не остановило, мы стали топить баню несколько раз в неделю, хотя до этого им хватало одного раза. Они потом говорили, что и до этого к ним приезжали люди, но обычно все просто тусовались какое-то время и уезжали обратно. Мы первые оказались такими деятельными. Когда начали поить их чаем, они стали к нам лояльнее. Вегетарианцы, которых собралось довольно много, активно пропагандировали свой образ жизни. Некоторые даже отказались от мяса, по крайней мере на то время, что жили в «Доброте».

– Как тебе вообще вся эта поездка?

– Приспособиться можно ко всему. Все очень быстро поняли, что можно жить без Интернета, туалета, горячей воды. Вернувшись, поняли, что самое главное изобретение — это водопровод и канализация. Поняла, что коров держать невыгодно, стала разбираться в сельском хозяйстве.

Ребятам некоторым понравилось, хотят купить землю, построить себе дома, живность завести. У меня тоже раньше были мысли уехать в село учителем, но поняла, что не готова к этому. Этим надо жить.

– Ты планируешь вернуться туда?

– Возможно, я бы хотела весной, но, по моим ощущениям, до того времени проект не доживет. Очень большие проблемы с организацией. Не знаю, чем я сейчас могла бы им помочь. Я же ехала туда за новыми ощущениями, для снятия зашоренности, выхода из внутренних кризисов. Это мне сделать удалось. Мозги очень хорошо проветрились. Много не думаешь, когда работаешь. Я бы вообще советовала всем работникам умственного труда периодически жить так: дрова колоть, коров доить.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе